Перед сном
Поиск
| Эрмиты. Петербургская сказка. Глава 10. Белые ночи. |
 |
 |
| Автор: Алексей Бобринский | |||
| 10.04.2009 00:00 | |||
Иоанн, Теодор, Федя и Норд устремились в погоню за Баламутом. Змей плыл быстрее шлюпки да ещё и баламутил хвостом воду. Норд яростно работал вёслами, но бороться с высокими волнами и водоворотами было непросто. — А-а-а! — завопили эрмиты. Баламут явно намеревался напасть на них первым. Теодор закрыл руками глаза. Дядюшка Норд не терял самообладания. Он крепко стоял в шлюпке, занеся над головой весло и готовясь отразить атаку. За спиной дядюшки прятался побледневший Иоанн. Федя сидел на корме. Его била мелкая дрожь — то ли от холода, то ли от страха. Он сунул руку в карман и сжал в кулаке сердечный камушек. Федя почувствовал, как от камушка по всему телу разливается тепло, а от души отступает страх. Баламут уже был в нескольких метрах от лодки. Он поднялся высоко над водой и грозно смотрел на сидящих в шлюпке. Федя встретился со змеем глазами — и замер. Он не мог отвести взгляд, змей гипнотизировал мальчика, не давал ему отвернуться и сдвинуться с места. Баламут ударил по дну шлюпки своим огромным хвостом. Шлюпка жалобно затрещала. Змей вытащил хвост из воды и снова обрушил его на судёнышко. Удар пришёлся прямо между Федей и Нордом, и был такой страшной силы, что шлюпка тут же раскололась надвое и начала тонуть. Федя провалился под воду. Он думал, что уже не вынырнет, но дядюшка Норд выдернул его из пучины. Федя смог ухватиться за деревянный обломок шлюпки. Оглядевшись, он увидел, что братья-эрмиты тоже вынырнули из Невы и карабкаются на плечи дяде Норду. — Спасайся кто может! — кричал Иоанн. — Нам конец! — вопил Теодор. Баламут начал опутывать Федю и эрмитов гигантскими кольцами. От его отвратительного тела пахло гнилью и смрадом. — Балтийцы не сдаются! — грозно пробасил Норд, силясь вырываться из объятий огромного гада. Теодор и Иоанн, воодушевлённые призывом дяди, с воинственными кличем принялись колотить чудище кулачками. Федя брыкался, стараясь освободиться из стальных тисков змея. Но Баламут был явно сильнее. Да тут ещё издалека послышались пронзительные крики, похожие одновременно на рычание и всхлипы. — Горгульи! — закричал Теодор. Со стороны Васильевского острова к ним летела целая стая горгулий — отвратительных созданий с туловищем собаки, козьими копытами и перепончатыми крыльями. Федя обессилел. Он чувствовал холодную чешую ящера, слышал его мерзкое шипение, как будто змей шептал ему на ухо: — Ш-ш-шпать… Тиш-ш-шина… — ещё чуть-чуть, и змей утащит его на дно. Горгульи накинулись на дядюшку Норда, который из последних сил отмахивался от чудовищ веслом. Они уже окружили его со всех сторон. Теодора с Иоанном тоже уже не было видно в змеиных путах, как вдруг… …Тьма, сгустившаяся вокруг Феди и эрмитов, расступилась. Яркий луч света пронзил сырой сумрак, и Феде даже послышалось, что вокруг зазвучала музыка. Он увидел, что с небес прямо к ним летит Ангел. Нет, Ангел летел не с небес — а спускался со шпиля Петропавловского собора! Ангел, взмахнув мощными крылами, одним движением подхватил змея, который враз сдулся, скукожился и стал похож на маленького беспомощного ужика. Ангел поднялся в небо — и швырнул змея с заоблачной высоты, через всю Неву, прямо под ноги Медному всаднику. Баламут ударился о Гром-камень и тут же был припечатан копытом императорского коня. Теперь уже навсегда. Горгульи, как перепуганные воробьи, разлетелись в разные стороны — и исчезли. — Ураа! — закричал Норд, отплёвываясь и фыркая. — Ура-а! — подхватили Иоанн и Теодор. — Победа! Ангел взмыл в небеса — и грациозно приземлился на шпиль Петропавловского собора. А ядро, которое змей в испуге выпустил из пасти, шлёпнулось прямо на Стрелке Васильевского острова — у Ростральных колонн. Туда же выбрались из воды и эрмиты с Федей. Несмотря на то, что все были насквозь мокрые, настроение у мореплавателей было прекрасное. — Эх, братушки, как он его! Как мы их! — восхищался Норд, выжимая бескозырку. — А вы видели, как я Баламута ущипнул, — хвастался Теодор, — ещё чуть-чуть и мы бы сами!.. Федя тоже радовался победе, но только тут он понял, как сильно устал за этот день. — Ребята, может, я домой пойду? Я тут на Васильевском недалеко живу, а завтра ещё встретимся… Иоанн строго посмотрел на Федю. — А ключ от ворот на Охте вернуть на место? Смотри — вон он лежит. — Иоанн, а мне-то как домой хочется! Как бы нам это ядро спрятать? Будь моя воля — закопал бы его прямо здесь. Как думаешь? — Теодор с надеждой смотрел на брата. — Нельзя, — серьезно ответил Иоанн, — вернуть на место надо непременно сегодня! — А разве утро вечера не мудренее? Змея-то мы победили… Ничего страшного уже не случится… — попытался возразить Федя. — Федя, ты вот в пятом классе уже учишься, а в жизни ничего не понимаешь. Ты вокруг посмотри. Ничего странного не замечаешь? Федя огляделся. Обычная петербургская ночь, люди гуляют по набережным, пахнет морем, только… «Но почему же так темно? Ведь на дворе середина июня!..» И действительно, стемнело совсем не по-летнему. Будто бы город позабыл о белых ночах. —Так что же, темнотища из-за этого ключа наступила? Белых ночей не будет?.. — растерялся Федя. — Выходит, что да. Дед Фасад же сказал нам, что эта штука важная и надо её вернуть. Значит, пока не вернём — не будет… — рассуждал Иоанн. — Во-во, — перебил его Теодор, — папа всегда говорит: «Всё должно быть на своих местах!», а то иначе нарушится этот, как его, биогенный ток атомов. Что тогда, я вас спрашиваю? — и сурово посмотрел на Федю. — Что нарушится? — Главный порядок вещей в городе, — объяснил умный Иоанн, — сегодня белых ночей не будет, а завтра, глядишь, и Нева вспять повернёт течение… — Так что же нам делать? Куда этот шар девать? — сказал Федя почти в отчаянии. — А может, у старого мудрого Нептуна спросим? Он нам, морякам, всегда помогает, да и в Петербурге он с давних пор — всё знает, — вступил в разговор дядюшка Норд. — А как нам его найти, Нептуна твоего? — удивился Федя. — Да вот же он — на Бирже сидит! Компания взобралась на ступени Биржи — напротив Нептуна, так, что каменные глаза огромного изваяния были обращены прямо на них. — Нептун! Откликнись! Нам твой совет нужен! — Теодор пытался перекричать ветер. Внезапно огни на Ростральных колоннах вспыхнули, да таким ярким и жарким пламенем, что всем стало тепло. Каменный Нептун открыл глаза и медленно наклонил голову к ребятам. — Эрмиты! Знаю, зачем пришли. Много бед может это ядро наделать. — Нептунчик, миленький, забери его у нас! Пусть оно у тебя хранится! — взмолился Теодор. — Ядро не моё, забрать его у вас не могу. Вы его вот здесь положите, — каменный гигант указал на ступени перед входом. — Всё и разрешится. — Что, неужели просто положить — и всё? — уточнил Теодор. — А что потом делать? — Домой идите. И поторопитесь, пока мосты не развели! — Так, а с ключом-то с этим что? — не унимался Теодор. — Нам дед Фасад строго-настрого завещал его на место положить. — А ядро старинное, чугунное, за триста лет с ним ничего не случилось, и теперь всё будет хорошо, — бородач мудро улыбнулся и застыл. Ростральные колонны потухли. Ребята переглянулись: делать нечего. Федя достал из рюкзака ядро и положил его на мостовую перед Биржей. — Ну что, по домам? Раз Нептун сказал положить — значит, так тому и быть, -заключил Норд. — А мне пора на вахту заступать, дочку сменить. И Норд морской походкой зашагал на Петроградскую сторону. — А нам — в Эрмитаж. Деду обо всём рассказать надо! — сказал Иоанн. Федя с эрмитами стояли у подножья Дворцового моста. Здесь они должны были расстаться. Федя впервые почувствовал, как привязался к этим маленьким человечкам. Ему было грустно прощаться с новыми друзьями. — Федя, ну классно же погуляли? — спросил Теодор. — Мы с Иоанном давно так не веселились! — Да, здорово... А мы ещё увидимся?.. — Конечно, — ответили эрмиты хором, — и, может быть, уже совсем скоро! — Только тебе, скорее всего, не поверят, если расскажешь, что с тобой сегодня приключилось, — заметил Теодор, — ну ты, главное, про нас не забывай, приходи к нам в Эрмитаж в гости! Тут в мосту что-то ухнуло, и его створки начали медленно раскрываться. — До свидания, Фёдор! — воскликнули эрмиты и побежали по мосту на другую сторону Невы. — Эй, рюкзак свой бездонный забыли! — окликнул их Федя. — Рюкзак себе оставь. Вещь хорошая, пригодится! — кричали эрмиты в ответ, подбегая к середине моста. Обе створки моста уже приоткрылись, но это не остановило братьев, и они смело прыгнули с одной на другую. «Ну что же, теперь домой? — грустно вздохнул Федя. — Нет! Всё-таки пойду ещё ядро посторожу. Вдруг его опять кто-нибудь украсть попытается…» Фёдор вернулся и уселся на мостовую прямо рядом с ядром. Хотелось спать. Глаза слипались. И в это время на площадь перед Биржей вышел бравый артиллерист Семён Пантелеймонович. На его плече сидела чёрная как смоль ворона Карла. Отчаявшийся Пантелеймоныч последние несколько часов бесцельно бродил по городу, не выбирая дороги. — Куда же это я попал, чёрный ты мой ворон... — старик даже не предполагал, что Карла его понимает. — Какой я тебе ворон, старый ты дуралей? — отвечала Карла. — Я ворона, а ты вот всё дорогу домой, в Петропавловку, найти не можешь. — Ворон ты мой чёрный, летаешь в небесах, горя не знаешь. А я вот ядро потерял. Честь гвардейскую замарал, — скупая слеза скатилась по морщинистой щеке артиллериста. — Да утонуло ядро твоё! Улетело навсегда. В металлолом его сдали, — картаво комментировала Карла. И вдруг Карла увидела ядро. Она взлетела с плеча Пантелеймоныча, спикировала и уселась на снаряд. — А ты кто такая? — грозно спросил Федя, который моментально проснулся. — Что за нечисть? — Да какая я нечисть! Я потомственная петербургская ворона! У меня папа — профессор консерватории! Отдай ядро, а то Пантелеймоныч места себе не находит! — и Карла попыталась взлететь, ухватив ядро лапами. Федя опешил. Неужели они спасали ключ от Баламута, чтобы отдать его какой-то говорящей вороне? — Не отдам! Я тебя не знаю! И Пантелеймоныча твоего не знаю! — Федя рванул ядро на себя. — Кар-р-раул! Да это ж не твоё ядро! Место его в Петропавловке, у Пантелеймоныча на хранении! — и Карла, отбиваясь от Феди крыльями, потянула шар в свою сторону. К месту сражения подоспел сам бравый артиллерист. — Позвольте! — он осторожно взял в руки снаряд. — Батюшки! Да вот же! Ненаглядное моё, родное моё ядрышко! Неужели нашлось?! Хранитель пушек повернулся к Феде: — А я уже все сапоги истоптал, пока его искал! — А оно точно ваше? — переспросил Федя. — Это правда, что место его в Петропавловской крепости? — Честное гвардейское слово! — торжественно поклялся Семён Пантелеймонович. Голос его дрогнул, и он обнял Федю. — Спасибо тебе! Большое артиллерийское спасибо! Пантелеймоныч бережно положил ядро за пазуху и направился к крепости. За ним, высоко подняв голову, торжественно шествовала потомственная петербургская ворона Карла. Федя огляделся. С каждой минутой становилось всё светлее и светлее. Мальчику показалось, что он увидел где-то в небесах высокую грациозную даму, которая расправляла складки своего кружевного белого платья, покрывая им город. Белая ночь возвращалась в Петербург. — Ну, теперь и мне можно домой, — вслух сказал счастливый Федя. Он опустил руку в карман, нащупал там тёплый сердечный камушек и весело зашагал по набережной. Петербург засыпал… — Презабавнейший был денёк, — зевнул Нептун. — Доброй ночи! — Сказочный день! И солнца свет, и дождик тёплый, — вторил ему парящий над Исаакиевским собором Грифон. — Спокойной всем ночи! — Мы будем беречь ваш сон! — мурлыкали Дафин и Авер у Адмиралтейства. — Любимый город может спать спокойно! — зазвенели слова Ангела-хранителя со шпиля Петропавловского собора. — Даже белой ночью нужно немного поспать! — вторил ему Ангел с Александровской колонны. Тьма отступила. Светало. Молодая Нева омывала гранитное подножие города, унося усталость и заботы. Как и триста лет назад. Как и во все времена. Конец.
Публикуется с разрешения ООО "Эрмит Парк"
|
